"Восток" о службе в АТО и бойцах "Кривбасса"
Два года назад, 15 мая 2014 года, для охраны стратегических объектов на территории области, для оборонных мероприятий на территории области приказом Министра обороны был создан 40-й батальон территориальной обороны "Кривбасс". Но наши земляки не были в тылу, их бросили в самые "горячие точки" на карте АТО, где они достойно боролись не только за целостность нашей страны, а за каждого из нас.
Накануне 2-й годовщины создания БТО "Кривбасс" корреспондент 0564.ua пообщался с бойцом, который не просто побывал в самых "горячих" боях, но и героически проявил себя в них. Знакомьтесь, боец БТО "Кривбасс" - старшина Николай, позывной "Восток".
- Николай, расскажите, пожалуйста, когда вы приняли решение идти добровольцем в АТО?
- Я записался где-то в конце апреля-начале мая в добровольцы. Я пошел в военкомат потому как обострилась ситуация и я не мог просто сидеть дома и видеть по телевизору, что творится у нас в стране, даже не то, что в стране, а в Донецкой и Луганской областях.
- Почему ты пошел и записался именно в батальон территориальной обороны?
- Я не шел в батальон территориальной обороны, я просто записался в военкомате в добровольцы. А там уже, как говорится, решили куда посылать.
- Когда тебе сообщили, что тебя берут в БТО?
- Позвонили в один день и спросили, не передумал ли я, готов ли я идти дальше и когда я сказал, что готов, меня пригласили в военкомат и сказали: Вы идете служить! Меня призвали не 15 мая, а 17. На тот момент в батальоне числилось только три человека. Основная часть пришла уже 17-го числа, а не 15-го.
- Ты изначально знал, что тебя записали в батальон территориальной обороны?
- Нет, я не знал. Об этом нам сказали, когда мы уже были на Макулане. Говорили, что это батальон территориальной обороны и он должен находиться только в области. Я хотел писать заявление о переводе с этого батальона, так как меня больше интересовал Восток Украины - Донецк, Луганск. Но, на это мой командир ответил, чтобы я не торопился, поскольку мы скоро там будем.
- У тебя был опыт службы, когда ты шел в БТО?
- Да, я "срочную" служил и мне довелось именно служить с офицерами с боевыми, которые участвовали в боевых операциях и в принципе, они меня обучали. Мы стреляли со всего стрелкового оружия, мне не надо было даже вспоминать, я это все очень хорошо помнил
- С чем вас, как бойцов батальона территориальной обороны отправляли из города? Что у вас было из амуниции, техники?
- Что у нас могло быть? Когда мы входили в Донецкую область, у нас некоторые еще были в тапочках, потому что не было во что обуться. Ну а техника… Все самое плохое, что предоставили комбинаты, что им не надо было, предоставили нам. То, что ломалось, многое даже не доезжало, в Донецкой области некоторую технику даже приходилось взрывать, потому что она была нерабочей и ставила под угрозу жизни всех бойцов.
- В каких боях ты участвовал в составе БТО «Кривбасс»?
- В самом начале наши первые бои были под Новым светом, когда начали строиться укрепления, то, по нашим разведданным, это были первые бои, когда мы захватили их флаг.
- Какой именно флаг?
- Флаг так называемой «Новоросии», этот флаг до сих пор хранится у меня дома, это первый наш такой серьезный был бой. Под Иловайском мы были разведгруппой, как говорится, самыми первыми давали разведданные, что Иловайск – это очень укрепленный район. Он не то, что укрепленный, он был "забетонирован". Там профессионально все было сделано и его просто так, как командование говорило, имеющимися силами взять было нереально.
- Вы, как разведгруппа, сообщали об этом командованию?
- Конечно. Мы говорили, что Иловайск – это укрепленный район. Читайте также: Замкомбата о ситуации с 40-м батальоном «Кривбасс»: ошибки командования налицо
- Николай, страшно было в АТО, или ты был готов ко всему?
- Я понимал, куда я шел. Я понимал, что будет страшно, но я всегда больше переживал за тех людей, которые были мобилизованы, которые не служили даже срочную службу и которые даже не знали, что такое оружие. Они не умели стрелять, не было никакой подготовки. Их всех набирали в батальон территориальной обороны, но они все оказались в самых «горячих точках». Люди, которые не имели ни малейшего понятия, что такое тактика, что такое стрельба, что такое наступление и так далее.
- Какой момент за время службы в батальоне территориальной обороны больше всего запомнился?
- Мне все запомнилось. Потому что каждый бой, каждый выход - это своя память. Оно все запоминалось даже из-за того, что мы в разведку ездили не на тяжелой технике, не на БТРах, мы ездили на легковых машинах, на "Нивах", потому что больше ничего не было. Я думаю, если бы нас американцы увидели, они были бы поражены или нашим чувством юмора или нашим бесстрашием.
- Чем ты занялся после демобилизации?
- Продолжил помогать нашим защитникам, только уже как волонтер. Ездили к пацанам, поддерживали их. На данный момент, после того, как демобилизовалась 4-ая волна, как говорится, на передовой в большей степени остались «необстрелянные» пацаны, поэтому сейчас заключаю контракт и вот 15-го числа ухожу в учебку, где меня должны учить воевать (интервью записывалось 12.05 – прим. ред.). А судя по тому, что сейчас там пацаны звонят и рассказывают, мы громко смеемся из-за того, что они в учебке встают утром, делают зарядку, потом маршируют, тянут носочек, в свободное время они сидят и учат Устав, ну и заправляют кроватки. Да, был выход на полигон, они сделали по 20 выстрелов. Это с учетом того, что у нас в стране война, а мы тянем носочек и учимся маршировать. Это, наверное, по тактике ведения боя, очень важно сейчас.
- Как часто ты видишься со своими боевыми товарищами?
- Да со многими ребятами вижусь очень часто. Со многими мы созваниваемся, поддерживаем отношения. Поддерживаем ребят, потому что кто-то морально оказался сильнее, кто-то слабее. Многим понадобилась и поддержка, и помощь. Что бы там не рассказывали, все остались не удел, все остались не нужны. Многие остались без работы, у многих начали рушиться семьи из-за того, что нет денег. Поэтому мы всех стараемся поддерживать, помогаем, чем можем. Сейчас организовали специально охранную фирму, для того, чтобы трудоустраивать бойцов, чтобы все были вместе и так мы сможем смотреть друг за другом, чтобы не было никаких неприятностей. Мы принимаем к себе всех бойцов, не только с «Кривбасса», но еще и с 17-ой, с 25-ой, мы все служили одинаково.
- Что изменилось с того времени, как ты ушел на дембель? Ты ведь следишь за событиями в АТО?
- То, что там творится можно назвать перемирием, но только в одностороннем порядке. Мы соблюдаем, а они – нет. Техники очень много с их стороны, как тяжелой, так и легкой, как снайпера работали, так и работают. Если бы перемирие соблюдалось, то госпитали не были бы переполнены ранеными и не было бы погибших.
- Николай, у вас есть информация о том, сколько еще бойцов БТО «Кривбасс» находится в плену и что делается для их освобождения? Поддерживаете ли вы связь с семьями, чьи родные оказались в плену террористов?
- Мы поддерживаем со всеми семьями связь. Конкретно сказать, сколько человек в плену, я не могу, так как многие числятся еще как без вести пропавшие. И как-то разделить их… По последним подтвержденным данным, два человека еще из-под Иловайска в плену. Сейчас ведутся переговоры, но там все заполитизировано и на таком простом уровне это не решается. Там с российской стороны все решается на очень высоком уровне, а судя по нашему Президенту, он особо не торопится что-то для ребят делать.
- Что-то можешь сказать о батальоне "Кривбасс", что тебе запомнилось?
- Я хочу сказать одно: никто не сможет упрекнуть батальон «Кривбасс», что мы где-то упали лицом в грязь. Даже после расформирования батальона многие из нас были переведены в другие батальоны. Я был в 37 батальоне и участвовал в боях и под Авдеевкой, и под Мариуполем, и на Широкино. Я думаю, что мы нигде в грязь лицом не упали и надеюсь, никогда не упадем.
От себя добавим, что никогда криворожанам не было стыдно за своих защитников, которые неоднократно проявляли свое мужество и героизм в самых страшных боях за независимость и целостность нашего государства.